Мы продолжаем следить за состоянием доступности медицинской помощи заключённых. Вынуждены отметить, что на текущий момент осуществить своё право на охрану здоровья удаётся не каждому. Издание “Медиазона” пообщалась с бывшими политзаключёнными, у которых из-за стресса и тюремных условий появляются новые заболевания, обостряются старые. Псориаз, пародонтоз, и анемия — лишь часть «болячек», с которыми собеседники “Медиазоны” вышли из СИЗО. Мы перепечатываем их текст.
Давление, зрение, связки, псориаз. Ирина
52-летнюю Ирину задержали в декабре 2021 года. 10 суток в ИВС, 3 месяца в СИЗО-1 на Володарского и приговор — 3 года домашней химии. После освобождения из изолятора у Ирины начали проблемы со здоровьем.
— У меня через две недели [после освобождения из СИЗО] случился гипертонический криз. Никогда не было такого высокого давления: 215 на 160. Следующая проблема — зрение. Сказать, что оно испортилось — ничего не сказать.
Ирина говорит, после заключения начала носить двое очков: одни для зрения, другие от астигматизма. Находясь в СИЗО, она понимала, что будет проблема со зрением: из-за тусклого света в камере, который горит и днем, и ночью. До задержания у Ирины зрение было «единица», сейчас — минус полтора на обоих глазах.
— Еще возникли проблемы со связкой на плече. Она «выскочила» от того, что я большую часть времени проводила на одной стороне. После обследования в Лодэ мне назначили операцию, потому что связка не заходит в плечевой сустав. Не знаю, правильно ли я выразилась «на медицинском»? В общем, левая рука у меня наполовину рабочая.
Все болезни усугубились на фоне психического состояния, рассказывает собеседница. Ирина переписывается со своими однокамерницами и говорит, что у всех похожие проблемы с психикой до сих пор. Из-за этого появились проблемы «дерматологического характера», врач поставил диагноз «псориаз». Ирина уверена — это на нервной почве.
— Через месяц после СИЗО у меня пошло одно за одним: давление, потом плечо. Потом «с глазами» я обратилась в клинику в Минске. К дерматологу я ходила до самого бегства за границу.
В декабре 2022 года Ирина покинула Беларусь, с собой взяла лишь одну сумочку. Медицинские документы и результаты обследований остались в Беларуси. Накануне отъезда, по ее словам, у нее обнаружили проблемы с печенью и с поджелудочной железой. Ирина признается, что ни одного из перечисленных заболеваний до заключения у нее не было.
В эмиграции Ирина занимается документами, обследование и лечение пока не возобновляла — «пока не до этого».
«Выпал первый зуб, второй, третий». Александр Добрияник
Александру Добриянику 41 год. В 2020 году он был волонтером офиса Светланы Тихановской. Его задержали и в октябре 2021 года осудили на 3 года химии. В СИЗО он провел 4.5 месяца. После приговора Добрияник бежал из Беларуси.
— В СИЗО у меня началась болезнь десен — пародонтоз. Это болезнь, которую не вылечить одной чисткой зубов. Нужен стоматолог и медикаменты. Каждую неделю я писал по два-три заявления, чтобы меня вызвал стоматолог. За четыре месяца я ни разу не был у врача. В общем, первый зуб у меня выпал в тюрьме.
К стоматологу Добрияник смог попасть только в Литве. Врач назначил удаление одного зуба, но предупредил, что все зубы находятся «в кризисе» и, возможно, это будет не последнее удаление. Стоматолог сказал Александру, что болезнь появилась на фоне сильного стресса.
Когда Александр «досиживал» четвертый месяц в СИЗО, у него умерла мама.
— Тогда нервы сдали еще сильнее и это усугубило пародонтоз, — говорит он.
Попав в Литву, Добрияник не начал лечение после рекомендации врача: не было денег. Он обращался в скорую помощь, потому что из-за зубов у него опухло лицо. Медики сделали надрез десны, выписали антибиотики и дали обезболивающее. Один визит к стоматологу стоит минимум 60 евро, указывает Александр.
Через 10 дней у мужчины выпал здоровый зуб. Врач сказал беларусу, что у него разрушается челюстная кость, которая должна удерживать зубы.
— У меня разъело болезнью переднюю верхнюю кость, выпал первый зуб, второй, третий… Я пошел еще в одну клинику, которая подешевле — хотел поставить протез спереди, чтобы я мог разговаривать или хотя бы кусать. Но когда мне сделали панорамный снимок, то сказали, что в течении полугода даже импланты нельзя будет вставить.
Медики остановили развитие пародонтоза. Сейчас Александру врачи предлагают удалить все передние зубы, чтобы в непоражённые болезнью места успеть поставить импланты. В пораженных участках придется наращивать зубную кость.
«Некоторые вещи уже не восстановить никакими операциями». Татьяна Островская
Татьяне Островской 46 лет. Она провела в СИЗО на Володарке почти год: с июля по май 2021 года. Беларуску отпустили до суда и она бежала из страны. 11 месяцев заключения Островская сравнивает с медленной смертью.
— Без света, без движения. Cначала держишься, а потом медленно начинаешь умирать. Особенно не хватает света. У меня два хрусталика просто «вхламину». Их уже не вылечить, нужна полная замена.
Бывшая политзаключенная рассказывает, что до заключения у нее был астигматизм, но отсутствие света усугубило проблемы со зрением. Перед побегом из Беларуси женщина делала обследование в минской клинике — врачи сказали, что даже коррекция не вернет ей «единицу». Единственный выход — замена хрусталиков. Цена операции — 4 тысяч евро.
Через четыре месяца в заключении у Татьяны появились проблемы с менструальным циклом. Островская отмечает, что это происходит «поголовно» у девушек в изоляторе — «сбой, как на войне». Если заключенная попадает в карцер или ШИЗО, она получает переохлаждение, что усугубляет такие нарушения. После кровотечений, которые случались в СИЗО у девушек, медики никаких обследований не проводили.
— Еще есть такая штука неприятная — и у девочек, и у мальчиков. Из-за антисанитарии появляются проблемы с ногтями и кожей. Потом все эти дерматологические проблемы очень сложно и долго лечить. Псориаза у меня не было, но полностью испортились ногти и начали рассыпаться. На ногтях грибок, который никак не могу вывести.
Островская вспоминает, что люди, которых переводили из ЦИП или ИВС, выглядели как «звездное небо» из-за укусов клопов. Укусы долго сходят, если их не лечить.
Татьяна говорит, что в заключении «болячки» цепляются одна за одной, даже если до этого был здоров.
— Два-три месяца организм держится на ресурсах, которые принес со свободы, а потом все начинает сыпаться. Организм просто хереет. Особенно болит спина и кровотечения из-за менструальных сбоев. С каждым днем все хуже, и хуже, и хуже. Я не могу сказать, что вот здесь болит или вот здесь болит. Болит все! Болеть начинает то, что даже никогда не болело.
В СИЗО у беларуски очень сильно снизился уровень ферритина в крови, нет красных телец.
— Это из-за того, что нет железа в крови, поэтому течет голубая кровь. Красных телец нету вообще. Откуда им браться? Для поддержания железа надо гречка и мясо. А где в СИЗО мясо брать?
Сейчас Островская медикаментозно восстанавливает уровень железа. Из-за отсутствия кальция появились проблемы с зубами и позвоночником. Немецкий фонд оплатил Татьяне курс лечения и реабилитации позвоночника. Этот же фонд оплатил гинекологическое обследование, Татьяне назначат курс леечения.
— Выгребаться нужно не один год. Сколько сидишь в тюрьме, столько и потом выгребаешь свое здоровье, а то и больше. И некоторые вещи уже не восстановить никакими операциями.
Источник: медиазона.
Иллюстрация: Алиса Ястребова / Медиазона.
